Свежие новости мира

Корреспондент взял интервью у Леонида Канфера, снявшего скандальный фильм о событиях в Донбассе со стороны сепаратистов.

В начале июня в Чернигове завершился первый международный фестиваль документального патриотического кино Кинодок. Событие малопримечательное, если бы не скандал. Среди 20 выбранных работ — фильм, который был снят со стороны сепаратистов, на другой стороне Луны документалиста Леонида Канфера, пишет Марина Захарова № 22 журнала Корреспондент от 10 июня 2016.

Многие зрители в вашем демонстративно ушла в зал, чувствуют себя оскорбленными, и если его в эфир вывели на главную площадь города-горожан, кто-то пытался отключить землю.

Жюри, среди членов которого Кшиштоф Занусси, Ада Роговцева, именно в этом фильме, награждаются гран-при единогласно. Все это произошло на фоне непрекращающегося скандала вокруг Миротворца и списки журналистов, аккредитованных в разное время в ЛДНР. Во второй половине Месяца, будет снят как раз в «той стороне» для журналистов из списка Миротворца.

Корреспондент испытал именно эта история с победителем кинофестиваля Леонидом Канфером, два раза выиграл русский ТЭФИ, академиком международной академии тв, обладатель золотой медали нью-йоркского международного фестиваля доккино. Вот уже полгода он работает в Украине. Разговор сам пошел в сми и пропаганды.

Политический заказ — не подумайте

— Далеко не у всех была возможность увидеть его в кино, так что, наверное, много кривотолков. Если еще в кино?

— Это три дня из жизни отдельной роты сепаратистов: до боя во время боя и после боя. Главный герой — 21-летний пацан из И. Отсюда и его позывной — Череп. Он наслушался тв истории о распятых мальчиках, и сожгли в Одессе и пришел на Донбасс защищать русский мир.

Я попал с ним в одну канаву, и я снимал свой первый бой. Правда, боем это назвать трудно. Мы сидели под артобстрелом, и я в этот момент записывал с ним интервью. Многие обратили внимание на мои диалоги с ним. Я спросил: «Но если по телевизору врут? Не больно ли будет умирать за ложь? Если это такой, как ты, сюда не приезжали, может, и не было бы никакой войны?».

В первый раз в кадре мы увидели разрыв шаблона, когда Череп не мог точно ответить, и что он должен был рисковать своей жизнью, стрелять в украинцев. И это главный смысл фильма

В первый раз в кадре мы увидели разрыв шаблона, когда Череп не мог точно ответить, и что он должен был рисковать своей жизнью, стрелять в украинцев. И это главный смысл фильма. Он не просто исследование российского военного вторжения на Украину. Это просто мазок общий образ. Но очень четкие, очень яркие.

— Почему для фильма было принято в штыки черниговским зритель?

— Произошло здесь. Потому что фестиваль заявлен как патриотический, кино принесли студентов. Много школьников. Ясно, что для патриотического воспитания. Но! Фильм фильм розни. Один фильм — патриотическая жвачка, что тебе разжуют и в рот положат, и еще сказать, как наш, заставляет задуматься. Дает пищу для размышлений. И здесь нужно взрослого зрителя — житейским опытом, мировоззрением.

Фильм не то, что против штыки. Его просто многие не стали смотреть. И осуждать то, что не видел, ну, вы сами понимаете… Кроме того, были и чисто техническая проблема: изображение бегали раз пять или шесть, она все время прерывается. И каждый раз все сначала. Хотя…

Я считаю, что этот фильм надо показывать везде, где это только возможно. Он, в конце концов, как метко сказал мой друг Айдер Муждабаев, еще и от украины победы

Я на самом деле рад и благодарен, что организаторы фестиваля, потому что они не боятся этого слова, гражданина акт, когда они попросили меня поставить эту работу. Я считаю, что этот фильм надо показывать везде, где это только возможно. Он, в конце концов, как метко сказал мой друг Айдер Муждабаев, еще и от украины победы. Из того боя живыми вернуться немногие.

Фото Дмитрия Никонорова

— Вы говорите, что на другой стороне Луны — это единственный такой образ в своем роде фестиваль. Вы сами там были? Что не могу сказать о других работах?

— Сразу скажу: я не говорить всю Одессу. Все документалки украины я не видел. Вообще неблагодарное это дело обсудить кино с другими участниками торгов. Так что я не буду останавливаться на конкретных примерах, но я говорю о тенденции, характерном не только, что этот фестиваль.

К сожалению, на мой взгляд, ура-патриотизм вымещает и настоящую журналистику, и настоящее искусство кино

К сожалению, на мой взгляд, ура-патриотизм вымещает и настоящую журналистику, и настоящее искусство кино. Подменяет. Понял, документальное кино средствами выражения — многогранно. Это может быть репортажная документалистика, может быть что-то такое, что ближе к эссе, докдрама…

Но в любом случае это какая-то история. История что-то. Не может фильм что-то. Фильм должен давать пищу для размышлений. Не дает готовые речевки «Наше дело правое» и заставляет задуматься. Вот, это я во многих фильмах и не видел. Был показ одного очень известного фильма из конкурсной программы. Съемки — обалдеть. Монтаж — высший пилотаж. И если фильм — непонятно. Все сводится к тому же: мы здесь патриоты, мы здесь вдруг…

— Как вы думаете, почему сегодня запрос именно такой контент?

— Во-первых, это застарелая советская привычка думать пропагандистскими лозунгами. Хотя, я уверен, что если мы, телевизионщики, киношники, предлагали зрителю умные фильмы, программы, это совершенно другой уровень, где остались бы зритель вправе сам делать окончательный выводы, и его запросы стали бы.

Я считаю, что это делается сознательно. Обратите внимание: на политическом поле, правый фланг почти оголен: Правый сектор уже не играет роли, что раньше. Остальные праворадикальные партии все больше превращаются в весь неформалов и теряют популярность. Вопрос в том, кто сегодня может сделать «седло» это электорат, который рукоплещет легко радикальных решений.

На первый взгляд кажется абсурдным. Так, получая вот этот ура-патриотизм — это не так много просят. Это политтехнология эти политические силы, которые готовятся к следующим парламентским выборам. Качественная, серьезная пресса — препятствие на своем пути. Им не нужен думающий электорат. Им нужны радикалы. Им просто кормить вражескую форму. Образ врага — необходимое условие их прихода или оставления у власти. И врагов не только Кремль — это мало. Враги могут быть и российские либералы, кстати. И даже журналисты — не важно, россия или украина. Я думаю, что именно отсюда растут ноги списках Миротворца. Такие документалисты, как я, только мешают.

Любить — это глагол

— Вы когда-нибудь дали слово «патриот», как-то поморщились. Что-то против?

— Да, мне не нравится слово «патриотизм». Именно под лозунгом происходит больше всего мерзостей. Затасканное, замыленное до дыр слова. Очень попсовое. Любовь к стране, как и любая другая любовь, интимное дело. Об этом не кричат на каждом углу. Просто взять в руки автомат и идти на войну. Или ведут под венец. Или что-то еще. Без истерики и надрыва. Так, очень мужественный. Вообще любить — это глагол.

Для меня патриотизм-честно делать свое дело. Не может призвать к патриотизму, журналист, имея в виду простую вещь: что он отступил от стандартов профессии и начал кому-то направлении

Для меня патриотизм-честно делать свое дело. Не может призвать к патриотизму, журналист, имея в виду простую вещь: что он отступил от стандартов профессии и начал кому-то направлении.

Почему бы тогда не призывать к патриотизму, обратитесь к врачу, чтобы он руководствовался, спасти людей не клятвой Гиппократа и общественной позицией? Или судья? Пусть делает наказания, исходя из ваших личных убеждений о добре и зле. Разве не ерунда? Бред. Те, кто думают, что моя позиция, что журналист, прежде всего, совет очень простой: взять в руки оружие и идти на войну. Честно заявите: «Ребята, я ухожу из профессии журналист, до мой дом в опасности. Я не вижу возможности подключить свой долг перед страной принципов в своей работе. Так что я иду на фронт».

Есть два незыблемых, основные правила военкоров, которые работают по всему миру: не брать в руки оружие и не носить военную форму. Зачем? Для того, чтобы противник не считал журналист конфликта сторон, чтобы он не стал целью. Это вопрос и безопасности, и соблюдение стандарта профессии: мы только профессиональных очевидцы. У нас есть снаружи, а не внутри конфликта.

Распространяется жизнь на оккупированных, неподконтрольных территориях не значит его оправдывать

Это, конечно, не означает, что мы все должны «понять и простить». Для меня наемники, Россия, российские военные специалисты, обмануты пропагандой сепаратисты те же враги. Распространяется жизнь на оккупированных, неподконтрольных территориях не значит его оправдывать.

— Мы плавно, но тема скандала вокруг Миротворца. Была одна волна — когда опубликовал первые списки, потом еще — если сайт временно прекратил работу, третий — новые списки…Многие говорили о имиджевых потерях Украины в глазах той же Европы, потому что в этих списках большинство западных журналистов. Вы, в конце концов, там тоже фигурировали? В конце концов, удалив «на одной стороне луны», было невозможно не получить аккредитацию?

— Да, конечно, я должна была организовать всю операцию, чтобы покрыть. В конце концов, это вопрос моей безопасности. Про Миротворец уже много раз говорено-переговорено.

Я по-прежнему считаю, что это глупость. Такие списки, идея должна интересовать спецслужбы, если правда, а не рядовых граждан

Я по-прежнему считаю, что это глупость. Такие списки, идея должна интересовать спецслужбы, если правда, а не рядовых граждан. Что они делают журналисты? Приходят к ним домой с битой? Он предназначен для публикации? Но дело даже не в этом.

Публикуя списки действительно не поняли на Западе. Многие его трактовать как предательство. Я это расценил, как предательство. Получается так, в Россию мне возвращаться опасно — мой фильм воспринимается как антироссийский, и на мой адрес приходят угрозы. Но вот, если исходить из списков, я тот человек, который «сотрудничает с террористами».

Мне кажется, что победа будет на другой стороне Луны кинофестиваля — хорошая возможность для власти продемонстрировать всем и каждому, что нет никакой охоты на ведьм. Вот фильм-победитель, снятый с одной стороны. Мы высоко ценим работу журналистов и документалистов. Мы должны говорить и знать правду, что происходит на оккупированных территориях.

Ни один не стыдно

— Может быть, больно вам вопрос: как я знаю, проект Репортерский клуб, в рамках которого и был первый показ фильма, закрыты? Что является причиной этого? Я, кстати, пыталась найти на сайте канала поздравления в ваш адрес выиграл, но не нашел их. Хотя Еспресо, насколько я знаю, в течение двух с лишним лет не было ни одного крупного профессиональный приз. Это связанные вещи?

— Это, наверное, вопрос все тот же-канальный. Я могу только сказать, что мы сделали свою работу честно и до конца. Последние полтора месяца наши рейтинги только выросли, хотя мы были очень «трудно» время grid — вечер, в субботу, когда зрителю предлагается более легкий развлекательный контент. Нас заметили, нас начали писать, появился постоянный зритель, который пришел специально для нас…

Я желаю каналу, чтобы преодолеть все трудности, которые он в настоящее время. Ничего, кроме благодарности выразить не могу. Полгода в эфире, мы за полтора десятка фильмов — ни один не стыдно.

Более того, с его фильмом проходила выставка, еще один — Спасибо за сервис! нашего автора Дарьи Давыдовой. Это история о том, как перед лицом ветеранов нынешней войны по возвращении домой. Это бюрократизм и бездушие и откровенный цинизм страны, которая отказывается помочь раненым добровольцам.

Центральная история бойца Романа Кубышкина, попавшего под артобстрел в Песках. У него тяжелейшее ранение в голову, где, как правило, не живут. И он остался в живых. Но так как воевал в Правом секторе, ему не присваивается статус ветерана боевых. И без, что это состояние не может быть никакого бесплатного лечения. Теперь он живет только благодаря волонтерам. Исключительно. И я вам скажу по секрету, это история патриотизма. И его отсутствие. В общем, все, буквально по любой теме будет представлен через героев, через их истории. Только тогда это цепляет. Это аксиома документалистики.

— Что вы собираетесь делать дальше? Назад В Россию?

— И что мне там делать? Ждать, пока грязь, отправляющие войны пушечное мясо, как мой Череп, придут и настучат мне по голове? Не, в Россию обратно крайне опасно. Я все еще надеюсь, что мой опыт будет спроса здесь, в Украине.

В нашем случае не нужно заниматься контрпропагандой, став, как и «киселевых». Достаточно говорить правду

Я, наверное, романтик, но почему-то все еще думаю, что пресс сильнее пропаганды. Поэтому у Украины есть будущее. В нашем случае не нужно заниматься контрпропагандой, став, как и «киселевых». Достаточно правду — гибридной войне с российской стороны, в бандитском характер самопровозглашенного режима, пытках, вымогательствах и торговле людьми на стороне, о нищенской жизни людей в оккупации… Не нужно врать, не нужно ничего изобретать. Все так ясно.

С другой стороны, совершенно точно, не надо ссылаться на войну и запрет на критические материалы о жизни в Украине — кражи, преступления, ошибках командования Иловайске, Дебальцеве…

«Война» — самый удобный повод надеть намордник. Так снимать критические фильмы — это тоже патриотизм

Каждая авторитарная власть начинает с того, что закрывает рот прессе под различными предлогами. «Война» — самый удобный повод надеть намордник. Так снимать критические фильмы — это тоже патриотизм. Мы мешаем делать подлости и мерзости. Не могу сказать, что это наша миссия. Это естественное следствие нашей профессии.

Ну, если мой журналистика, документалистика в Украине не нужно, езжу в Израиль, Петах-Тикву, буду «таксером». Если в Беларуси завершился пресс, Батьки Лукашенко поехал в Россию… из России, когда там закончился пресса, поехал в Израиль… Там, правда, не через пресс и русскоязычное ТВ. Мой русскоязычный мир заканчивается здесь, в Украине. Дальше ехать некуда.

— Ты уже окончательно переехал на Украину?

— Наконец, я перееду, если со мной моя семья. Жена тоже учится на журналиста и сейчас защищает диплом. На самом деле, после защиты она дочь планирует переехать ко мне в Киев. К сожалению, новость о закрытии проекта, застала нас именно в данный момент движется. Мы уже перевезли часть вещей уже договорились в съемной квартире. И вот теперь на перепутье. Это сложная ситуация, потому что наша Сашке только два года, и ездить в страну, где в данный момент у меня нет работы, соответственно, и доход, рискованно.

Но, знаете, я вот один раз я вообще упала, и говорю то, что, безусловно, можно рассматривать как патриот текст: я верю в Украину. Я хочу, чтобы в этой стране растет мой ребенок. Я никогда бы не привел свою дочь туда, где не было бы видел свое будущее. Поэтому, я надеюсь, что все будет хорошо.

У нас не просто профессиональные, у нас очень дружная команда, что на телевидении, к сожалению, происходит не так часто. Мы друг друга поддерживаем, и ни у кого нет сомнений в том, что это только переход на новый уровень.

— Спасибо и удачи!

***

Этот материал опубликован в № 22 журнала Корреспондент от 10 июня 2016. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на сайте Корреспондент.net сможете ознакомиться здесь.